Христианская психология: за и против

Беседы о семье протоиерея Илии Шугаева:

  • Фильм первый. Любовь и влюблённость — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм второй. Первая любовь — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм третий. Как правильно вступить в брак — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм четвертый. Как не нужно вступать в брак — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм пятый. Отношения между мужем и женой — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм шестой. Появление детей — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм седьмой. Планирование семьи. Аборты и контрацепция — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм восьмой. Многодетность — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм девятый. Глава семьи — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм десятый. Мужественность и женственность — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм одиннадцатый. Взрослость молодых людей — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм двенадцатый. Внутренний уклад семьи — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм тринадцатый. Воспитание будущего семьянина — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм четырнадцатый. Капризы и непослушание детей — протоиерей Илия Шугаев
  • Фильм пятнадцатый. Как уберечь детей от курения, алкоголизма и наркомании — протоиерей Илия Шугаев
  • Смотрите другие фильмы раздела «Беседы о семье протоиерея Илии Шугаева»

Наталья Тетерева:

– Бог дал мне личное откровение, которое вывело
меня, всю мою семью на свет. Когда я подчинилась
Слову Божьему, то через меня Бог привел ко Христу
моего мужа и детей. Но пришлось себя распять,
пройти через боль. Потом Бог стал приводить ко
мне людей, которые видели во мне пример. Я
считала, что имею откровение, и давала им свой
жизненный опыт, свою точку зрения. Я говорила им о
необходимости применения моего опыта. Люди
воспринимали мою точку зрения как абсолютную. И
это была ошибка.

В семье насилие, муж избивает свою жену, она
терпит, потому что Наталья Николаевна получила
откровение, что надо распять себя – вот и все.
Несчастная женщина будет распинать себя, а ее муж
будет продолжать пить и избивать ее. И вы знаете,
до сих пор на моей душе это бремя, что я
советовала так поступать. В церкви есть люди,
которые боятся восстать против насилия, сказать
правду, сказать, что больно, тяжело, больше не
могу этого терпеть. Все потому, что я принесла
этот опыт людям.

Второе. Человек сломал руку. Предположим, он
скажет: я сейчас помолюсь, сниму гипс и пойду.
Возможно такое? Нет, существует стойкое правило:
через такой-то срок эта рука заживет. Для
исцеления требуется время. Такие же
закономерности в психологии. И я столкнулась с
этим во время консультирования. Я всегда считала,
что примирение – это сразу или надо маленький
кусочек времени. Да, человек должен простить. Но
простить это что – забыть? Вычеркнуть из своей
жизни? Надо время и для того, чтобы простить.

Мы разбирали ситуацию, когда семья дошла до
развода, там было все разрушено. Говорить: вы
должны помириться – бесполезно. Прежде надо
пережить смерть старых отношений – это, как
минимум год, а максимум три года. Потом начинать
строить по-новому. Когда я это поняла, у меня
появилось четкое представление, как с этим
человеком, с этой семьей нужно заниматься. Прежде
всего постепенно. Необходим этап примирения.
Моих знаний, моего опыта в этом не было. Это были
готовые знания, готовый опыт, который дает
психология. Но почему я не могу его применить?

Пугает слово “психология”? Меня не пугает.
Исцеление души словом – для меня это нормально,
понятно. Фрейд тоже для меня не является каким-то
абсолютным показателем. Его я не буду пугаться. Я
возьму положительные знания и, анализируя их с
помощью Слова Божья, попытаюсь применить.

Вокруг меня собирается много молодых девушек,
которые оканчивают институт Герцена. Они ходят в
церковь, они психологи, они говорят: мы не знаем,
где применить наши знания. И я думаю, что это еще
один способ, как эти знания направить в
правильное русло. Их надо поставить на Библию и
правильно применять. Бог никогда ничего не дает
напрасно. Знания можно использовать, но
использовать правильно.

Что такое религиозные травмы?

Люди приходят в церковь по разным причинам: хотят обрести душевный покой, избавиться от неврозов, почувствовать Божью благодать. Часто им не хватает того, что в психологии называется безусловным принятием, то есть веры в то, что их может кто-то любить просто так. Люди идут за этим в церковь, а сталкиваются с тем, что им ставят условия, в том числе священнослужители — иногда так же жестко, как родители, мужья, жены, начальники, но только теперь это все считается духовным, освященным авторитетом церкви. Из-за этой жестокости нередко рушатся идеалы — и травма человека не лечится, а только усугубляется.

Арслан Баев:

– Ну, давайте попробуем так. Вот
море и берег. То, как изрезано побережье, то есть
прихотливая береговая линия, то, как море
конфликтует с землей, вот эта линия и будет
называться “душа”. Вот это – дух, а это вот –
материя, а линия между ними – душа. Как
психофизиолог я исследую эту линию, глядя на нее
с земли, то есть с материалистического ракурса. Я
исследую ее объективным методом и получаю
достоверный результат. О духе верующему
специалисту открывает, конечно, только Бог, ибо
написано: “Лукаво сердце человеческое и крайне
испорчено; кто узнает его?” (Иер. 17:9).

Современная психология совершила много
больших открытий из сферы низких истин. Этих
открытий будет больше, но спасут ли они человека
в вечности? Нет! Согласен с Михаилом
Алексеевичем, надо смотреть в корень. Библейское
– да и аминь, небиблейское – стоп, надлежит
страшиться Бога!

Детская психология:


  • Психология подросткового возраста: проблема буллинга     — Кирилл Хломов

  • Ни одна травля в школе не закончится, пока в неё не вмешаются взрослые     — Наталья Цимбаленко
  • Травля в детском коллективе. Есть ли способы ее преодолеть? — Людмила Петрановская
  • Им нечего больше хотеть: как воспитать ребенка в условиях материального изобилия — Марина Мелия
  • Привет, Чучело. Что делать, если ваш ребенок – жертва травли или возглавляет ее? — Мария Новикова
  • Подросток попался в сеть — Наталья Крамаренко, Марина Тылкина
  • Не погружайте детей в болото претензий — Катерина Мурашова
  • Ребенок плохо учится – что делать? Нужно радоваться — Александр Лобок
  • Воровство в детском возрасте — Med o’key
  • Мама, купи мне монстра — коррекционный педагог Анастасия Дуброва
  • Когда вы разговариваете с ребенком — помолчите — Юлия Гиппенрейтер
  • Кого боятся подростки (рекомендуем к прочтению каждому родителю) — Катерина Мурашова
  • Пограничные психические состояния у детей — семинар психолога Ирины Медведевой
  • Больше доминант, хороших и разных. Детские зависимости и способы их преодоления — иерей Владимиром Сергачевым
  • Когда дети хамят — Анна Сапрыкина
  • Детские коллективы для ребенка вредны или Как пережить каникулы — Александр Колмановский
  • Как прогнать бабайку? — Оксана Головко
  • Травля в детском коллективе. Есть ли способы ее преодолеть? — Людмила Петрановская
  • Детская болезнь — Дмитрий Соколов-Митрич
  • Ябеда-карябеда — Инна Карпова
  • Гиперактивный ребенок — Галина Козловская
  • Почему не хочется хвалить ребенка? — Татьяна Шишова
  • Как стать моральным уродом? — интервью с ведущим руководителем Центра коммуникативных исследований ИСЭПН РАН, кандидатом социологических наук Наталией Марковой
  • Читая Спока — Владимир Ошеров
  • Я сердита, я сердита! — Ирина Лукьянова
  • Подросток: одиночество в сети? — Мария Руднева
  • Психофизиологические особенности десятиклассников — Наталия Суворова

Гореть верой 24 часа в сутки

Психологическая помощь бывает нужна не только прихожанам, но и самим служителям Церкви. Наталия Скуратовская седьмой год работает со священниками — и из своего опыта знает, что они, как и представители других профессий, сталкиваются с кризисами и выгоранием.

«Однажды Архиепископ Петропавловский и Камчатский Игнатий предложил мне провести тренинг для священников — помочь им развить в себе любовь к ближнему, эмпатию», — рассказывает Скуратовская. Это происходило в 2010 году, и задача для того времени казалась шокирующей — чтобы женщина, к тому же мирянка, чему-то учила священников. «Многие из участников настороженно относились и ко мне, и к психологии в целом», — вспоминает Скуратовская. Она говорит, что в семинариях обычно есть только общий, довольно формальный курс психологии, «но он не всегда развенчивает миф о том, что психология — сатанинская наука, а психологи конкурируют со священником за душу паствы».

Психологу пришлось объяснять священникам, что это не так — и постепенно стена недоверия исчезла. «В первый день тренинга мы занимались групповой работой, а потом я объявила, что готова пообщаться индивидуально с теми, у кого есть вопросы, которые не хотелось бы обсуждать в группе». Скуратовская думала, что к ней обратятся два-три человека, но в итоге ей пришлось несколько дней до полуночи заниматься психотерапией.

Оказалось, что у священнослужителей много своих проблем. На них часто возлагают завышенные ожидания — и прихожане, и священноначалие. «Нередко от священника требуется гореть верой и служить пастве 24 часа в сутки, — говорит психолог. — Многие сначала стараются так делать, но у них быстро происходит эмоциональное выгорание». Выяснилось, что кризис мотивации у многих случается еще и из-за того, что реальное положение дел в церкви не всегда соответствует декларируемому. Кроме того, нередко священники не понимают, что делать с человеческим горем — у прихожанина случилась трагедия, а неосторожными советами и высказываниями ему можно навредить.

На Рождественских образовательных чтениях в 2011 году Скуратовская выступила с докладом о том, почему священникам нужна практическая психология. «Реакция была очень неоднозначная, многие возмутились, — говорит психолог. — Но после этого ко мне стали постоянно обращаться за помощью священники, матушки и просто воцерковленные люди».

Возвращение в реальность

«Прежде чем покончить с собой, я решила привести свои дела в порядок, — рассказывает Анна (имя изменено по просьбе героини). — Я представила, что вот я умру, родственники приедут заниматься похоронами и скажут: „Сдохла, а за квартиру не заплатила, кучу хлама оставила“. Я начала разбирать полки, экономить, чтобы заплатить за жилье на месяц вперед».

Все началось за несколько лет до этого, когда Анна вышла замуж. Брак длился три года, и все это время Анна с мужем постоянно ссорились и дрались. Он приходил домой «под кайфом», Анна выгоняла его из дома, но, когда он уходил на несколько дней, не спала ночами и пыталась до него дозвониться. «Когда я выходила замуж, знала, что он покуривает травку, — говорит женщина. — Но это ведь многие делают, и я не думала, что наркотики скоро окажутся для него на первом месте. Мне хотелось сделать ремонт, может, завести детей. Но в нашей жизни был сплошной хаос».

Однажды у них произошла серьезная драка — муж, по словам Анны, «прыгал у нее на голове». В травмпункте выяснилось, что у женщины сотрясение мозга и сломаны два ребра. Анна собрала вещи и позвонила друзьям, чтобы они ее забрали. «У меня есть собственная однокомнатная квартира, я поехала туда и две недели никуда не выходила. Просто лежала и смотрела в одну точку. Могла целый день не есть, а потом вспомнить, что голодна, и опустошить холодильник», — вспоминает Анна. Ей казалось, что она совершила предательство по отношению к самой себе — вышла замуж за человека, который ее бил, и позволила ситуации зайти так далеко. Она постоянно корила себя, напивалась и плакала.

Когда жить стало не на что, Анна устроилась работать в транспортную компанию. Но работа не отвлекала от проблем. Иногда посреди дня она осознавала, что уже час сидит и ничего не делает: «Я не могла понять, куда делся этот час, о чем я думала, что я делала. Он как бы съедался. Это стало меня пугать». Так прошло около трех месяцев. Периоды «зависания» становились все длиннее — теперь Анна не всегда могла вспомнить, как прошли последние три-четыре часа.

Все это время за Анну очень переживала ее сводная сестра: постоянно звонила, пыталась развлечь, вытащить из дома — и в какой-то момент уговорила женщину сходить к психологу при храме. «Я к тому моменту уже твердо решила, что уйду из жизни, и не хотела принимать никакую помощь. Но сестра так уговаривала, что я уступила. В конце концов, что мне было терять?», — вспоминает Анна. У нее было много предубеждений против психологов: она думала, что специалист будет «внедряться к ней в мозг», применять что-то вроде гипноза. Она была совершенно не настроена что-либо ему рассказывать — собиралась прийти, сказать, что у нее все в порядке, и вернуться домой.

«Когда я заявила, что у меня нет проблем и психолог все равно не сможет мне помочь, он сказал: „Все ясно“. И предложил прогуляться по парку, — говорит Анна. — Я все ждала, когда он уже начнет свои манипуляции с моим мозгом, но вместо этого он предложил мне съесть мороженого и начал беседовать на какие-то повседневные темы, как будто мы тысячу лет знакомы. Постепенно я расслабилась и втянулась в беседу. Он уже не вызывал такой настороженности». Анна решила, что придет в храм еще раз: на следующей встрече она рассказала психологу про расставание с мужем и побои.

«Он сказал: „Ну, мать, ты даешь. Ты же мазохистка!“ — вспоминает Анна. — Мы много говорили, он давал задания. Однажды попросил отвезти посылку в храм на другом конце Москвы и там заодно предложил исповедаться. Я приехала, встала перед батюшкой и разрыдалась на весь храм. Но потом мне стало легче».

Постепенно Анна перестала думать о смерти, она больше не «выпадала» из реальности. В итоге решила вернуться к мужу — ей казалось, что она все еще его любит. Когда женщина призналась в этом психологу, он сказал, что у нее созависимость и помог найти психотерапевта, который специализируется именно на этой проблеме. Именно с ним Анна и продолжила свою терапию. «Раньше я даже не знала, что такое созависимость, — говорит женщина. — А теперь поняла, что для меня такие отношения были зоной комфорта, потому что я выросла в пьющей семье. Я узнала про треугольник Карпмана и научилась останавливать себя прежде, чем в него попаду».

Александр Омельченко:

– Я представитель харизматической церкви. В
харизматической среде достаточно часто тоже
резко отрицательное отношение к психологии,
основанное на утверждении, что Бог лечит души.
Мне кажется, если мы будем продолжать отрицать
психологию, занимаясь таким библейским занятием,
как душепопечение, мы просто будем изобретать
велосипед заново. Можно сравнить пособие по
проведению занятий малых групп и
психологическую книгу – увидим, что в принципе
это одно и то же, только терминология другая. Мы
идем к психологическим знаниям большей частью
путем проб и своих ошибок, а часто слез перед
Господом. Ведь то и дело сталкиваемся с тем, что
ушел человек, а я не смог ему помочь. Так хотелось,
но он меня не понял или я его не понял, хотя
ответ-то был совсем рядом, просто мне чуть-чуть не
хватило знаний. И со всеми прозвучавшими тут
оговорками, что психология может использоваться
для манипуляции, как страшное оружие, мое частное
мнение: она нужна церкви тоже. И специалисты
такие церкви нужны. Да они уже и есть в церквах.
Вот рядом Наталья – человек, который занимается
семейным служением. Ей нужно изучать и знать
психологию семьи, ну как ни крути. Или изобретать
велосипед, называя психологию семьи другими
словами.

– Я – пастор недавно, раньше работал с детьми. Я
рад, что эту тему затронули, потому что каким бы
словом не называли психологию, она была и есть, но
для нас закрыта.

Психология еще недавно для меня была чем-то
далеким

Психологами считал тех, кто занимается
душевнобольными, и не отличал их от других
специалистов, а сейчас различаю, потому что всем,
кто работает с людьми, это очень важно. Я – за
психологию

Но вот вопрос: есть ли у нас в России
люди, к которым можно обратиться за помощью в
психологических знаниях.

Там, у них, психологов много, чуть что –
посылают к психологу. Я бы тоже хотел кого-то иной
раз отправить к психологу, но где его взять? У нас,
в России, не встречал. К сожалению, они такие
скрытые, работают где-то потихоньку. А хотелось
бы пообщаться с людьми, которые имеют такой опыт.
Ничего не слышал я о семинарах, где хоть как-то
касаются психологии.

Пасторы и служители получают необходимую
информацию, знания, кто как умеет, опытным путем,
и только тогда, когда начинают служение. Все
учатся на том опыте, которого сами достигают.
Основываются на собственных взглядах, делают
много ошибок. Это плохо.

Пастора тоже надо учить общению, как правильно
слушать и говорить, как управлять разговором.
Многие христиане, я знаю, любят говорить. Как
только они становятся верующими, начинают
говорить. Бывает очень тяжело их остановить. К
тому же Слово Божье учит – лучше слушать, чем
говорить. Начинаешь думать: что же делать,
продолжать слушать, хотя человек давно говорит
пустое, или все же остановить его? Поэтому я
считаю, что психология нужна, и церкви должны
применять ее правильно.

Ясное желание помогать

«Психолог при храме», к которому попала Анна, — Михаил Хасьминский, руководитель кризисного центра при московском храме Воскресения Христова на Семеновской. Бывший майор московской милиции, Хасьминский получил второе, психологическое образование в Академии МВД России — на кафедре психологии, педагогики и организации работы с кадрами. В 2002 году он създил в Троице-Сергиеву Лавру, приложился к мощам Сергия Радонежского и, как говорит, понял, что занимается не тем; у него «возникло ясное желание помогать больным раком». Так он стал работать психологом в Российском онкологическом научном центре имени Блохина, а спустя несколько лет возглавил Центр кризисной психологии, созданный по благословению патриарха Алексия II в 2006 году.

Хасьминский считает, что в особо тяжелые, кризисные моменты духовно ориентированная психология оказывается куда эффективнее, чем светская. «Я понял это, когда работал в онкологическом центре, — говорит Хасьминский

— Я видел: если мать теряет ребенка, то часто в этой жизни для нее уже ничего не важно, она не может найти ни утешения, ни объяснения тому, что происходит». Хасьминский утверждает, что в такой ситуации обычные психологические методы оказываются бессильны — а священник может дать человеку поддержку

Хасьминский не работает с органическими депрессиями или зависимостями, которые требуют длительной терапии. К нему приходят люди, которых нужно быстро «привести в себя» в критической ситуации. Обычно это тяжелые разводы или смерть близких. «Человеку, чтобы выйти из тяжелого состояния, нужен мощный внутренний ресурс, энергия, — говорит Хасьминский. — Но именно в кризисных ситуациях у людей нет такого ресурса. Христианский подход дает им его — акцент переключается с этой жизни, которая на данный момент утратила для человека смысл, на другую, вечную. При христианском подходе цель человека — не прожить жизнь весело и без проблем, а воспитать свою душу для царства божьего».

Впрочем, как считает Хасьминский, у методов христианской психологии есть научные объяснения. По его словам, таинство исповеди оказывает психотерапевтический эффект, потому что это интроспекция — человек внимательно изучает свой внутренний мир, разбирается в себе. А если мать, скорбящая об умершем ребенке, начинает заботиться о его душе — молиться за него, делать добрые дела — это помогает ей не замкнуться на себе, преодолеть фрустрацию и начать адаптироваться в новых условиях.

В то же время Хасьминский скептически относится к светским методам кризисной психологии и считает, что она всегда основывается на вере: «Я не знаю ни одного человека, профессионально работающего с горем, который был бы атеистом. Чтобы помочь человеку пережить трагедию, надо иметь свой прочный фундамент, который удержит самого психолога и даст ему возможность удержать другого. Иначе очень быстро произойдет выгорание».

В кризисном центре кроме него работают пятеро психологов. Попасть туда можно по предварительной записи, оплата — добровольные пожертвования. На сайте центра говорится, что их размер никак не влияет на качество оказываемой помощи. Приходить туда могут не только религиозные люди. «Я все-таки в первую очередь кризисный психолог, — говорит Хасьминский. — Моя цель — не обратить человека в веру, а помочь ему преодолеть кризис».

По его словам, главное отличие православного психолога от светского — в том, что православный относится к человеку не как к «набору неких химических процессов или привычек», а как к душе, уникальной и созданной Богом: «И эта душа будет свидетельствовать обо мне на страшном суде».