Жизнь и смерть

Страх смерти, суеверия и жизнь после смерти

Жизнь и смерть

Думаю, вы уже поняли, что суеверия о душе в астрале, ангелах и тоннелях со светом рождаются после случаев вполне объяснимых с точки зрения науки. Выглядят эти видения действительно очень пугающе и мистически, но их можно сравнить со сновидениями.

Почему же людей так волнует вопрос жизни и смерти? Потому что страшно умирать, страшно осознать бессмысленность жизни или наоборот проститься со всем, что тебе дорого. Для кого-то вера в жизнь после смерти становится стимулом для жизни в настоящем. Это избавляет от страхов, тревоги, переживаний. Можно ведь и наоборот, погибнуть душой еще при жизни.

Важно найти баланс ценностного отношения к телу и душе. Что такое душа человека? Это его внутренний мир:

интересы;
потребности;
мотивы;
характер;
темперамент;
способности;
ценности;
мировоззрение;
убеждения;
эмоции и чувства.

В общем, индивидуально-психологические особенности личности. Некоторые люди превозносят душу над телом и если верят в жизнь после смерти, то не придают должного значения телу. Но независимо от вашего отношения к смерти нужно жить в настоящем, одинаково заботясь о физическом и психическом здоровье.

Большинство религий превозносят душу над телом. Для религиозных людей жизнь после смерти, безусловно, есть, ведь они верят в это. Даже часть современных ученых подчеркивает, что науке известно далеко не все. И возможно, в этой пустоте найдется место и для жизни после смерти.

А вот немецкий философ Джозеф Сейферт считает, что жизнь продолжается после насильственной, случайной смерти. Доктор философских наук полагает, что души этих людей перерождаются, чтобы завершить начатые дела, исполнить свое предназначение.

В общем, теорий о жизни после смерти множество: философские, медицинские, психологические, религиозные и другие. Думаю, каждая из них имеет место быть. Пока мы не можем признать какую-то из них единственно верной, так как человечеству известно слишком мало о загробной жизни, особенно с научной точки зрения.

Культура смерти: дихотомия «быть» и «существовать»

Вы скажете, что страх смерти существовал всегда? Возможно. Вернее, так оно, безусловно, и есть. Но не всегда этот страх был паническим, и не всегда он поддерживался на уровне культуры. И отношение к смерти во многом зависит от общей культуральной парадигмы, от того, что является приоритетом: быть или существовать?

Современная культура ориентирована на существование любой ценой: максимальное продление жизни, готовность искать любые компромиссы, если их отсутствие угрожает покою и безопасности. Впрочем, именно эта ориентация создает в социуме стабильность, но она же делает нас управляемыми. Именно эта установка создает в нас склонность отказываться от борьбы, если эта борьбы связана с риском и угрозой существованию.

Благодаря этой установке становится возможным, к примеру, такое явление, как терроризм. Как вы считаете, был ли возможен терроризм в эпоху викингов, среди индейцев или, допустим, в дохристианской Руси?

Безусловно, нет – там, где каждый мужчина от рождения является воином, человек охотнее сдохнет, чем согласится существовать в неприемлимых для него условиях – моральных или физических. Именно эта изначальная установка формирует в человеке привычку брать в свои руки ответственность за свою жизнь – и, при необходимости, за свою смерть.

Для архаической культуры это было естественно – с детства приучать человека к осознанию собственной смертности и, что еще важнее, к готовности в нужный момент легко и естественно перейти в иной мир. Благодаря этому человек привыкал к тому, что он волен делать то, что считает нужным, не особо оглядываясь на последствия и не прячась от них. И именно это создавало истинную, глубинную свободу жить.

Это же способствовало укреплению коллективных общинных и родовых ценностей – ведь смерть, если разобраться, одна на всех. Как поется в старинной бретонской песне, «мы пьем – все вместе; мы поем – все вместе; мы танцуем – все вместе; мы идем на войну – все вместе; мы умираем – все вместе».

Подобная культура смерти долгое время сохранялась в казачьих традициях и казачьих песнях:

В еще более выраженном и, возможно, гипертрофированном виде идея принятия смерти выразилась в скандинавской языческой мифологии, согласно которой, каждый воин (читай – каждый мужчина) попадает в Вальхаллу – светлые чертоги Одина – только в том случае, если доблестно погибает в бою. Смысл жизни викинга изначально заключался в том, чтобы погибнуть в битве, и не было для него большего горя, чем умереть своей смертью.

Но, как мы хорошо понимаем, подобная система ценностей была уместна лишь на определенном временном промежутке, и никак не способствовала гармоничному и спокойному развитию общества. Общества послушного и управляемого. Отказавшись от архаических ценностей, мы получили спокойствие и относительную, часто иллюзорную, защищенность, заплатив за нее свободой. Впрочем, вопрос свободы – тема отдельной дискуссии, и часто свобода сама по себе не так важна, как счастье или возможность жить гармоничной и качественной жизнью.

Однако, для того, чтобы культура смерти способствовала формированию гармоничной личности и гармоничных социальных взаимосвязей, мало вдалбливать людям идею о неизбежности смерти. Для того чтобы смерть имела смысл, необходимо что-то более ценное, чем человеческая жизнь – только тогда будет не жалко ее отдать. И именно это «что-то» дает человеку миссию.

Миссия соединяет в себе смысл жизни и смысл смерти, создает человеку путь, на котором он может быть полностью реализован, и наделяет его личностной и трансцендентальной энергией. Но как найти свою миссию? Об этом – в наших следующих статьях.

Алексей Недозрелов

Скачай бесплатную книгу

Бинсвангер и Босс

Сейчас нам необходимо понять, каким образом принималась и воспроизводилась проблема смерти на первом этапе развития экзистенциальной психологии. Изначально Л. Бинсвангер был увлечен работами Фрейда и Юнга; с первым он вел активную переписку, регулярно посещал семинары второго. Однако наибольшее влияние на него оказал именно Хайдеггер и его философия, после чего Бинсвангер, будучи более психиатром, чем психоаналитиком, (что еще раз доказывает иллюзорность размеживания психологических «специальностей») сталкивался с гораздо более тяжелыми случаями психопатологий. Из-за этого он выстраивает новую теорию, направленную на не просто «излечение» пациентов, но главное – понимание их невроза или психоза как экзистенциала, как особой формы Dasein. Понимая жизнь как целостный конкретный феномен в единстве прошлого, настоящего и будущего (Dasein, здесь-бытие, бытие-в-мире), Бинсвангер описывает исследуемые явления в их уникальном и полном личностном содержании и внутреннем контексте» .

Терапевтическая концепция Dasein-анализа (так называется метод Бинсвангера), нам представиться в виде простой, на первый взгляд, схемы: неудачное «выстаивание» (нахождение-в) в Ничто, которое влияет на последующее связывание совокупности всего сущего в бытии → кризис, срыв (ограничивающий больного рамками дефициентного мира). После формирования патологического модуса, требуется работа терапевта с человеком, а именно: «перераскрытие» сущности Dasein и настоящего патологического модуса → переосмысление неудачного «нахождения-в» в Ничто. Терапевт для больного выступает как «местоблюститель бытия», держатель и гарант искомой пациентом открытой целостности, от недостатка которой тот страдает. В процессе терапии аналитик “делится” с больным своей открытостью, пытаясь извлечь его из ограниченного дефициентного мира в мир открытых возможностей .

Иначе говоря, неудачная попытка человека ужиться с ощущением смерти, с онтологической тревогой перед ней, приводит к формированию защит, или как писалось выше – дефициентного способа бытия, что в результате коренным образом влияет на формирование патологической ситуации, интегрируемой в бытие пациента как в один из модусов (возможностей) бытия. Терапевт не только проясняет иные возможности, он работает с осознанием смерти, искусственно пользуясь «пограничной ситуацией» страдания, для открытия аутентичного, в противовес невротическому бытию.

Однако, помимо Бинсвангера, оригинальную концепцию Dasein-аналитики вывел и Медард Босс (1903- 1990), который отечественной аудитории известен еще меньше чем даже Бинсвангер. По сравнению с классическим психоанализом, Босс, как и Бинсвангер, проповедовал изменение «горизонта» и смыслов интерпретации: место генитального символизма занимает диалектика открытости мира и его закрытости, свободное ассоциирование направлено не на высвобождение бессознательного, но на создание атмосферы и чувства свободы.

Исходя из все тех же положений Хайдеггера, он признает за смертью не просто данность, но экзистенциал, бытийную возможность. Особенное место в его учение занимает и свобода, как такая, что изначально предполагает возможность выбора жизни и смерти в том числе. Так, например, говоря о меланхоликах, он указывал на «исполнение единственной существенной возможности отношения к окружающему миру… Это чрезвычайная, собственнейшая и неповеряемая экзистенциальная возможность смерти. Поэтому эти больные столь часто приходят к самоубийству» .

Столкновение со смертью после соответствующей терапевтической работы должно вызывать не отторжение и шок, а решимость и мужество «быть вопреки», находясь в аутентичном бытии. При этом, не стоит считать «мужество» уловкой и психологической защитой. Как писал Хайдеггер «Заступающая решимость не лазейка, изобретенная чтобы «преодолеть» смерть, но следующее совестному зову понимание, высвобождающее смерти возможность совладать с экзистенцией присутствия и развеять в его основе всякое беглое самосокрытие» .

Ясперс и Хайдеггер

Ясперс утверждал следующее: смерть, это отсутствие жизни, т.е. отсутствие осознания себя (вспомним Декарта – Cogito ergo sum), а значит и смерти, в сознании человека нет. «Говорить о смерти как об определенном «переживании» нельзя. Переживания могут быть только у живых людей. Как говорил Эпикур: «Если я есть, значит, смерти нет; если же есть смерть, значит, нет меня» ». Я разовью эту мысль, сказав о том, что ни в психике, ни в сознании, у человека нет опыта смерти, и потому она для нас особенно пугающая и может приобретать любые формы, включая «беспричинную» тревогу, паранойи и различные фобии. (Сравните с Бибихиным: «Смерть — возможность экзистенции, но опыт смерти — дан ли?»).

Столкновение со смертью, тем не менее, имеет глубокий личностный подтекст. Ясперс определяет пограничные ситуации (смерть, страдание, вина, борьба), в которых человеку приоткрывается его уникальная экзистенция – т.е. аутентичное, истинно-человеческое бытие. Не зря Ясперс развивает мысль Цицерона: «Философия… не только знание, но и практика, изучение самой истинной жизни; она подвергается испытанию перед лицом смерти; философствовать — значит учиться умирать» .

Однако еще больше о смерти и небытии скажет другой философ, чье имя сегодня еще более известно – Мартин Хайдеггер (1889 – 1976). Отношение Хайдеггера к смерти неотделимо от его философии. Человеческое бытие «здесь и сейчас», «экзистенция» есть Dasein. Все прочее – является экзистенциалами, т.е. бытийными состояниями. Однако, экзистенциалы не являются разобщенными структурами Dasein, напротив, они составляю целостное бытие – понять и раскрыть которое можно, исходя из единственного феномена — феномен страха (Angst). На мой взгляд, этот страх скорее правильно назвать тревогой, т.к. последняя в отличии от страха не имеет предметно определенного объекта. «В ужасе мы говорим, что человеку «делается жутко». Мы не можем сказать, перед чем человеку жутко. Вообще делается жутко» — уточняет философ свою позицию . По сути дела, «страх» (тревога – Д.Л.) впервые ставит перед Dasein вопрос о целостности его бытия именно потому, что он ставит само Dasein перед лицом смерти, раскрывая ему «смерть» как его собственную чистую возможность — возможность быть самостью. В этом онтологическом смысле «бытие-к-смерти есть сущностно ужас» .

Однако, позволю себе добавить вот еще что: 1) бытие-к-смерти есть собственно аутентичное бытие, поскольку адекватное осознание феномена смерти есть условие перехода к подлинному (а не безличному) существованию. Смерть всегда носит личный характер, она- всегда моя, никем не может быть со мной разделена, никто не может отнять у другого его смерть. 2) Смерть, как экзистенциальная возможность, есть понятие в моем изложении близкое к Ничто, т.к. если бытие – есть сущее, то не-бытие (смерть) есть не-сущее, те.- Ничто. «Фундаментальный опыт этого «несущего» — это опыт «ничто», и опыт этого «не-сущего» дан в отношении к смерти, в смертности, поскольку смерть есть расставание с сущим» .

Здесь необходимо отметить важный психологизм, который отмечает Бибихин в своих семинарах, проистекающий из обеих философий – Ясперса и Хайдеггера: «Смерть сначала смерть тех, людей. Себя и других уговаривают: еще не, еще не скоро — говорят «заботливо». Люди заботятся, устраивают так, что в отношении смерти постоянно успокаивают. Успокаивая умирающего — успокаивается и успокаивающий» — это пример неподлинного, ненастоящего отношения к смерти, с которого мы начнем разговор о психологии Людвига Бинсвангера (1881-1966).

Психология смерти – современный подход

Мы живем в культуре, которая отрицает смерть и прячет, как страус, голову в песок при первом ее упоминании. Но, между тем, смерть – единственно достоверное из всего, что с нами случится. Собственно говоря, умирает все живое, но только человек «грузится» по этому поводу. Что так пугает нас в смерти?

Страх смерти основан на ее финальности и неопределенности, и особенно мучительна в этом процессе окончательность потери – потери себя и всего, чем мы дорожили. К этому добавляется ряд сопутствующих страхов: кто-то боится потерять контроль над происходящим, кто-то – умереть в одиночестве, кто-то боится умереть раньше, чем завершит свою миссию. И хотя еще Сократ указывал на то, что нет никакого смысла бояться смерти, если мы все равно не знаем, что будет после нее, для большинства людей это до сих пор остается слабым утешением.

Первые годы жизни человек «бессмертен» – он знает, что смерть происходит с каждым, кроме него. И очень часто один из первых подростковых кризисов связан именно с осознанием реальности смерти. Этот кризис усугубляется в середине жизни, как правило, после ухода родителей, когда человек становится «первым в очереди». В этой ситуации родители нередко заменяются всевозможными «учителями». И тогда человек начинает искать свои стратегии взаимодействия со смертью.

Одна из таких стратегий – принятие зова смерти. Чтобы избавиться от страха и ожидания смерти, человек находит социально приемлемые (или неприемлемые) способы самоуничтожения и, покуда врата открыты, прыгает в них и сразу завершает гештальт.

В другом случае человек вдруг обнаруживает, что нужно жить – и, более того, жить долго. Еще лучше – бесконечно. В этом состоянии человек пытается прожить хотябы сто лет, с тайной надеждой, что за вторую половину жизни изобретут-таки эликсир бессмертия. Кто-то замедляет ради этого процессы метаболизма, стараясь реже дышать или потреблять меньше калорий, кто-то накачивается биологически активными добавками, и, говорят, встречаются эстеты-криоционисты, замораживающие себя до лучших времен.

Но есть и те, кто ложится в Традицию (или создают свою собственную модель бессмертия), и находит для себя оптимальные стратегии жизни, а также то, ради чего стоит жить – и то, ради чего не жалко и умереть. И именно этот путь – путь принятия смерти – является и путем в Жизнь. Ведь, как говорил Аврелий Августин, «Только перед лицом смерти рождается истинная сущность человека».

Какие рецепты по принятию смерти может дать современная психология? Психология смерти дает некоторые советы:

В первую очередь – привести в порядок и согласованность свою жизнь и свою идентичность (кто ты, для чего и как жил, сколько еще собираешься прожить, что нужно сделать за это время и пр.). Особенно стоит отметить принятие себя и поиск ответа на вопрос «кто я есть на самом деле?».

Осознание духовной связи с реальностью и осознание, что она может продолжаться в бесконечности. Для этого необходимо как постоянное расширение картины мира и его взаимосвязей, так и духовное и религиозное развитие.

Жизнь в максимальной ее полноте.

В целом, все эти советы довольно банальны и не выходят за рамки простой очевидности, но современная психология не даст нам других – по той причине, что проблематика смерти лежит далеко за пределами как психологии смерти, так и психологии в целом – это проблематика, решаемая на уровне культуры. И только правильная культура смерти способна снять панический страх перед умиранием.

Сартр и Камю

Жан-Поль Сартр (1905 – 1980) и Альбер Камю (1913 — 1960) представляют собой вершину европейского экзистенциализма и гуманизма. Несомненно, в художественном и философском творчестве мыслителей отобразились и тяжелая эпоха Второй мировой, и философский прогресс, и состояние общества, и сугубо личная рефлексия по поводу собственной смерти. Вот, например, что пишет Камю в своем дневнике: «Смерть оскорбительна. История человечества есть история мифов, которыми люди пытались прикрыть эту реальность. Исчезновение традиционных мифов привело к тому, что последние двести лет человечество бьется в судорогах, ибо смерть стала безысходной. И все же никакая человеческая правда невозможна, если, в конце концов, не признается смерть безо всякой надежды. Речь идет о том, чтобы признать существование предела, но не со слепым смирением, а в напряжении всего своего существа, что и будет означать обретение равновесия».

Смерть становится постоянством, смерть приобретает социальное значение. Если Хайдеггер и Ясперс смотрели на смерть, как на данность и возможность экзистенции, то Сартр, например, видит в смерти константу, способную уровнять всех людей, независимо от чина и происхождения. Он пишет об этом: «Исторические ситуации меняются: человек может родиться рабом в языческом обществе, феодальным сеньором или пролетарием. Не изменяется лишь необходимость для него быть в мире, быть в нем за работой, быть в нем среди других и быть в нем смертным» . Однако, ключевым изменением было принятие абсурдности смерти. «Смерть, согласно Сартру, по сути своей абсурдна, — пишет А. Бурханов, — и абсурдность эта абсолютна . И действительно, если бы мы с самого начала могли решать когда умрем, или если бы смерть была предписана богом, то и «экзистенциальный смысл смерти был бы иным: она не кончала бы нашу жизнь, а завершала бы ее. Однако это не так. Абсурдно, что некогда мы были рождены, абсурдно, что когда-нибудь мы умрем, испытывая страх перед собственной кончиной» .

Выше я уже приводил цитаты других великих мыслителей, которые утверждали, что смерть это ключ к философии и философскому мышлению вообще. Сравним эти цитаты, с одной только мыслью Камю: «Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема — проблема самоубийства…». Камю говорит о том, что решить – стоит ли жить – это найти ответ на фундаментальный вопрос всей философии.

Фундаментальная онтология Хайдеггера и Ясперса нашла свое продолжение в работах Сартра и Камю

В частности, проблема смерти приобрела очень важное для психологов человеческое и социальное измерение, которое, при появлении новой – более массовой и лишенной элитарности психологии – стало решающим фактором для формирования новых экзистенциально-терапевтических концепций. Что же это были за концепции?.

Страх смерти

Наше отношение к смерти с огромной вероятностью отражает нашу жизнь. Если человек часто злится на жизнь, он еще больше будет злиться по мере приближения смерти.

В это сложное время наши эмоции зашкаливают. Многие люди относятся к смерти негативно. Осознание своей смертности и чувство надвигающейся угрозы может вызвать огромный страх.

Размышляя о прожитой жизни, человек либо почувствует принятие, либо решит, что прожил бессмысленную жизнь. Неудивительно, что те, кто считает, что жили полной жизнью, будут меньше бояться смерти, чем те, кто считает свою жизнь бесцельной.

Страх смерти зачастую усиливается, когда человек теряет близкого. Дело в том, что это вызывает мысли о собственной смертности и заставляет задуматься о том, что рано или поздно мы умрем. Чтобы справиться с этим страхом, многие переходят в оборону, например пытаются отвлечься от неизбежных мыслей о смерти или отрицают свою уязвимость. Эти защитные механизмы привели к убеждению, что смерти нужно бояться и избегать любой ценой. Однако исследования показывают, что люди, которые были на грани смерти, часто перестают ее бояться. Я часто отмечала, что родители, потерявшие детей, больше не боятся умереть.

Что такое психологическая смерть: формы заболевания, типы поведения больных

В психологии под психологической смертью понимают состояние, в котором человек перестает контролировать собственную жизнь, пуская ее на самотек. Это — заболевание, одной из распространенных форм которого является депрессия. По типу проявления это состояние может быть общественным и личностным. Общественная (социальная смерть) — самоизоляция человека от общества. Он перестает взаимодействовать с другими людьми, лишаясь не только работы, но и любых контактов. При тяжелой форме угнетения психики индивид неделями находится дома, не выходя даже в магазин. На внешнее воздействие и стремление помочь реагирует негативно.

Личностная апатия — полное безразличие к самому себе. Человек может продолжать участвовать в общественной жизни, но его самоощущение полностью меняется. Будучи физически активным, он остается безразличным. Не получая удовольствия от деятельности, которая раньше была любимой, индивид теряет смысл жизни.

Чувство вины

Скорбящие родители испытывают огромное чувство вины. В отличие от других скорбящих людей, они считают себя ответственными за смерть ребенка независимо от ее причины. Чувство усиливается, если смерть была внезапной. Семьи часто обдумывают обстоятельства смерти, хотят вернуться в прошлое и изменить решение, которое могло привести к такому исходу.

Родители хотели бы изменить что-то в прошлом, но не могут. Чувство вины необходимо подробно изучить и проговорить. Лишь тогда его можно преодолеть. Этот процесс зачастую помогает обнаружить несоответствия между мыслями и реальностью. Два голоса, которые молча сражаются друг с другом, становятся четче. Родители могут знать, что их ребенок умер из-за несчастного случая или естественной смертью, но голос, идущий из сердца, убеждает их взять на себя всю вину. Зарождающийся конфликт зачастую вызывает невыносимое напряжение. Но если разобраться с ним, напряжение ослабнет.

Свежие научные данные и эксперименты

В 2018 году немецкие и американские нейропсихологии, невропатологи провели ряд экспериментов на умирающих пациентах. В результате наблюдений они выяснили: после смерти мозг продолжает генерировать электрические импульсы еще десятки минут. Остановилось сердце, упало давление, кровь перестала циркулировать по телу, но мозг все еще работает. Притом импульсы сильнее, чем при жизни пациента.

Впервые странности работы мозга после смерти были зафиксированы 10 лет назад. С того момента и по сей день проводилось много подобных исследований, но все они подтверждали: после смерти мозг еще какое-то время живет. А вот догадки о том, что это значит, разнятся:

Верующие люди считают, что в эти минуты душа покидает тело. Импульсы – искры от разделения умершего тела и бессмертной души.
Нейропсихологи полагают, что это всего лишь химия: дефицит кислорода разрывает нейронные связи, и электрический заряд меняется. Это и вызывает волновую реакцию.

Ученые предполагают, что именно эта смена заряда создает видения, о которых рассказывают люди, пережившие клиническую смерть. Самые популярные видения: тоннель со светом, умершие родственники, ангелы, наблюдение за самим собой со стороны, неземные пейзажи. Но нейропсихологи утверждают, что все это последствия электрического сбоя, хаоса, происходящего в мозгу. В эти минуты перезаряда после только что произошедшей смерти мозг способен показать любые галлюцинации, воспоминания, фантазии.

При замедлении сердечного ритма электрические импульсы тоже замедляются и подстраиваются под него. Они словно заводят сердце умирающего или умершего. Потому иногда люди, находящиеся на волоске от смерти, сами оживают и рассказывают, что выдели тоннель, некое существо или собственную душу. Но теперь вы знаете, что видения – это последствия электрического беспорядка.

Смерть как советчик

Разумеется, я имел возможность сказать всего о десятке выдающихся психологов и философов-экзистенциалистов, которые посвятили проблеме смерти свои работы. И, разумеется, мой труд сложно назвать исчерпывающим, однако я смею надеяться, что сумел изложить основные идеи о смерти, присутствующие в философии и психологии ХХ века. Экзистенциалисты указывали на то, что смерть ускользает из человеческого бытия. Фактически, все они очень взаимосвязаны друг с другом, и часто повторяли концепции своих предшественников, однако с необходимым поправками и дополнениями, что само по себе производило эволюцию общей идеи и направленности. Утверждая, что смерть остается сокрытой и непонятной для большинства людей, и что это – величайший самообман человечества, который на личностном уровне приводит к патологическим проявлениям, они пытались донести до человека правду, которая, возможно, воспринимается болезненно, но, в конечном счете несет с собой положительный, целительный эффект. Сейчас же перед нами остается единственный вопрос, который я пока что оставлю без ответа – какой и чем будет смерть для нас, в ХХI веке?..

Литература:

Абросимова Е.А Анализ концепций смерти в философии С.Кьеркегора и М.Хайдеггера — , режим доступа — https://hpsy.ru/public/x009.htm
Бибихин В.В. Ранний Хайдеггер: Материалы к семинару. — М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2009. — 536 с.
Бинсвангер Л. Бытие-в-мире. Избранные статьи. Нидлмег.Я. Критическое введение в экзистенциальный психоанализ. – М.: 1999. – 336с.
Босс М. Влияние Мартина Хайдеггера на возникновение альтернативной психиатрии — , режим доступа — https://www.twirpx.com/file/499923/
Бурханов А.Р. Жан-Поль Сартр об экзистенциалах человеческого бытия// Вестник БГУ. 2011. №14. , режим доступа — https://cyberleninka.ru/article/n/zhan-pol-sartr-ob-ekzistentsialah-chelovecheskogo-bytiya
Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: М.: Политиздат, 1990.—415 с.
Камю А. Записные книжки. Март 1951 — декабрь 1959. — , режим доступа -https://royallib.com/book/kamyu_alber/zapisnie_knigki_mart_1951___dekabr_1959.html
Лэйнг Р. Разделенное Я. – К. ГБУЮ., 1995. – 320с.
Монтень М. Опыты. – М.: «Правда», 1991. – 656с.
Мэй Р. (ред.) Экзистенциальная психология. — М.: Апрель Пресс & ЭКСМО-Пресс, 2001. – 624c.
Никифоров О. Философский и психотерапевтический Dasein-анализ. — , режим доступа — https://anthropology.rinet.ru/old/kniga1/DASAN.htm
Руткеви Α. Μ. От Фрейда к Хайдеггеру: Критич. очерк экзистенциальног психоанализа.— М.: Политиздат, 1985.— 175 с.
Сартр Ж.-П. Человек в осаде. – М.: Вагриус, 2006. – 320 с.
Франкл В. Психотерапия и экзистенциализм. – М.ИОИ. 2015. – 192с.
Фрейд З. Мы и смерть. – , режим доступа — https://gumanitarist.narod.ru/hitovost/1_mi_i_smert.htm
Хайдеггер М. Цолликоновские семинары — Вильнюс: ЕГУ, 2012. — 406 с.
Хайдеггер М. Бытие и время. – Харьков: «Фолио», 2003. — 503с.
Хайдеггер М. Что такое метафизика? — , режим доступа — https://gtmarket.ru/laboratory/expertize/6328
Шопенгауэр А. Избранные произведения. – Ростов н/Д.: «Феникс», 1997. – 544с.
Ялом И. Путь к гармонии. – М.: Эксмо, 2014. – 672 с.
Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. – М.: «Класс», 2005. – 576с.
Ясперс К. Общая психопатология. — , режим доступа — https://psychiatry.ru/siteconst/userfiles/file/PDF/yaspers.pdf
Ясперс К. Философия. Книга первая. Философское ориентирование в мире. — М.: «Канон+» , 2012. — 384 с.

Я мыслю, следовательно существую (лат.)

Теперь, естественно, ясно, что эта тревога – лишь столкновение со страхом смерти

Хайдеггер говорит о дефициентном модусе содержания по отношению к окружающему миру, когда он хочет указать на затерянную в повседневной жизни первичность способа восприятия; иначе – невротическая ситуация.

Публикуется в авторской редакции

Писать или не писать? – вот в чем вопрос https://psychosearch.ru/7reasonstowrite
Как стать партнером журнала ПсихоПоиск? https://psychosearch.ru/onas
Несколько способов поддержать ПсихоПоиск https://psychosearch.ru/donate

Ошибочные представления

Люди, которые не теряли детей, часто пытаются смягчить боль других людей. Многие из нас стремятся к позитиву и ошибочно предполагают, что терять младенца не так больно, как ребенка постарше, потому что родители не успели узнать его. Боль от утраты ребенка нужно измерять не его возрастом, а любовью и надеждой родителей.

Люди также предполагают, что наличие других детей ослабит боль утраты. Исследование показывает, что наличие других детей может помочь родителям, потому что им приходится продолжать жить ради них. Эти дети становятся смыслом их жизни. Однако это упрощенная точка зрения, которую не следует брать за основу. Иногда боль скорбящих родителей может превосходить любовь к оставшимся детям.

Посттравматический рост

Исследование, проведенное в США и Великобритании, показало, что травматическое событие может привести к позитивным переменам и психологическому росту. Это ни в коем случае не умаляет тяжести травмы. Но события, изменившие жизнь, могут вызвать неожиданные последствия в судьбе некоторых людей. Например, люди становились более уверенными в себе и чувствовали себя более стойкими перед лицом трудностей. Все благодаря одной мысли: «Если я пережил это, то переживу что угодно». Травма также может поменять приоритеты в жизни. Большинство людей переставали ценить деньги и статус и уделяли больше внимания отношениям. В результате отношения с членами семьи и окружающими были более глубокими и приятными, потому что люди становились мудрее и милосерднее. После таких тяжелых страданий усиливалась их способность к эмпатии и сочувствию.

Когда умирает ребенок

Пары, у которых умер ребенок, были выбиты из колеи и дезориентированы. Им казалось, что они попали в чужой мир, страшный и сбивающий с толку, и в котором у них не было карты и компаса. Смерть ребенка оставляет после себя огромную пустоту и рушит жизнь человека.

Родители скорбят по сыну или дочери, которые были смыслом жизни. Им тяжело смириться с переменами, с мыслью, что их ребенок никогда не вырастет. Они вынуждены перестраивать свою жизнь и смотреть в будущее без него.

Если родители хотят встретиться с психологом после смерти своего ребенка, я рекомендую ходить на сеансы вдвоем. Такая утрата сильно встряхивает отношения и всю семью. Если один родитель не ходит на сеанс, семье будет сложно оправиться после удара. Как говорят многие родители, смерть ребенка делает тебя членом клуба, в который никто не хотел бы вступать. Многие семьи чувствуют себя аутсайдерами. К тому же некоторым кажется, что их каким-то образом выбрали для такого несчастного события.

Важным шагом к восстановлению будет общение с другими людьми, которые тоже потеряли детей. Они станут вашей группой поддержки.

Зачастую люди упускают из виду огромное горе бабушек и дедушек. Они не только оплакивают своего внука, но и видят страдания своих детей. При этом не могут ничего изменить. Бабушки и дедушки могут сыграть ключевую роль в объединении семьи после смерти ребенка, если они поддерживают хорошие отношения со своими детьми. Но если отношения не самые лучшие, это лишь усугубит ситуацию.

Изложение основного материала. Фрейд

Несомненно, ХХ век в психологии, да и во многом в философии, стоит начинать с Зигмунда Фрейда. Его концепция стала первой полноценной попыткой психологического осмысления человеческой психики, и даже больше – культуры, искусства и т.д. И хотя Фрейд сторонился философии, его учению предстояло стать основой т.н. «фрейдизма», одной из наиболее влиятельных философско-антропологических школ своего времени.

Однако, в своих работах Фрейд достаточно поверхностно касался проблемы смерти. Так, в частности, он изобретает «влечение к смерти» — Танатос, который противостоит Эросу. Но эта концепция осталось невостребованной во многом и для классического психоанализа, и для его последователей. Однако, сам Фрейд, конечно же, не мог не задаваться вопросом смерти. В частности, в одном из своих выступлений высказал следующую мысль: «Каково ныне наше отношение к смерти? По-моему, оно достойно удивления. В целом мы ведем себя так, как если бы хотели элиминировать смерть из жизни; мы, так сказать, пытаемся хранить на ее счет гробовое молчание…». И уже тогда Фрейд отмечал, что человек не может следовать этой тенденции беспрепятственно и безнаказанно, однако отобразить неприятие смерти как причину невроза, Фрейд все еще не мог, в силу множества причин, исходящих из его собственной теории.

К счастью, учение Фрейда, со всеми своими достоинствами и недостатками, было не единственной теоретической базой психологии; поэтому сейчас нам стоит обратить внимание на видного немецкого философа и психиатра, современника Фрейда — Карла Ясперса (1883 – 1969)

Постановка проблемы, цель статьи

Смерть, как проблема философии и психологии, берет свое начало задолго до появления этих областей знаний. Можно смело утверждать, что смерть существовала буквально всегда – и я полагаю, что именно с осознания человеком собственной кончины и вопрошания о ней берет свое начало современный HomoSapiensSapiens.

Однако осознанное столкновение с этой данностью принесло множество действительно неразрешимых проблем, для преодоления которых человек изобрел множество защитных механизмов – как внутренне-психических, так и культурных. Философия же позволяет нам осмыслить это явление как взаимодействие сугубо человеческих, исторических и культурных факторов и влияний. Психологический анализ позволит говорить об отражении смерти в психике человека. И таким образом, кроме освещения этой проблемы, осуществится еще и некий синкретизм, который лишний раз докажет целостность и неразрывность психологии и философии, которые только волей XIX века была разделены.

Особое место в осмыслении этой проблемы отведено экзистенциальной философии и психологии. Экзистенциальная философия ставит своей целью осмыслить бытие – существование феномена человека, со всеми вытекающими из этого данностями, которые сумел обобщить И.Ялом: смерть, свобода, изоляция, бессмысленность . Психический конфликт порождается из столкновения личности с любой из этих данностей, но, безусловно, смерть является наиболее травмирующим и ужасающим открытием, которое суждено сделать любому из нас. Именно поэтому, цель статьи — рассмотреть предлагаемую тему в новой интерпретации будет, несомненно, всегда актуальна.